Я вышел и плотно притворил за собой дверь. Сначала подумал, что дело – в квартирной плате, и хотел отослать хозяина к магистру Киргу, но нет – в коридоре обнаружился Сильвио де ла Вега собственной персоной.

– Вас спрашивают…

– Филипп, поздравляю! – Южанин бесцеремонно отодвинул домовладельца в сторону и принялся трясти мне руку. – Видел вас у ратуши! Вы просто герой!

Я не стал интересоваться, каким образом Сильвио сумел отыскать мою квартиру, лишь скомканно улыбнулся в ответ.

– Филипп, можем поговорить наедине? – спросил тогда де ла Вега. Вопреки обыкновению, сегодня он был одет не в лен и бархат, а в кожу и шерсть, и оттого походил на записного бретера, что так любят задирать в темных переулках припозднившихся прохожих. Образ разбавляла лишь неизменная серьга с зеленым самоцветом, слишком дорогая для кормящегося с острия шпаги наемника.

– Разумеется, Сильвио! – не стал отказываться я от разговора. – Идемте ко мне, если вы ничего не имеете против скрипучих лестниц.

Подъемом под крышу южанина оказалось не смутить, и я повел гостя в мансарду. Сильвио прошелся по комнате, затем глянул на меня с непонятным выражением лица. Я первым разговор начинать не стал, кинул перевязь с пистолями на кровать, а всученный бургграфом кинжал безо всякого почтения бросил к скопившимся на каминной полке безделушкам.

Де ла Вега воспользовался случаем и взял подарочное оружие, выдвинул клинок из ножен и покачал головой.

– Сталь не ахти, – сказал он с видом знатока, – а хвостовик столь тонок, что переломится при первом же хорошем ударе. Халтура!

– Вы ведь не об этом пришли поговорить, Сильвио? Я бы предложил вам выпить, да, боюсь, кроме воды, у меня ничего нет.

– Здесь написано: «Филипп Олеандр вон Черен, магистр Вселенской комиссии по этике». – Южанин до щелчка задвинул клинок в ножны и вернул его на каминную полку. – Прежде я считал вас простым лектором и потому, уж простите за прямоту, думал, будто вы лезете не в свое дело. А теперь вижу, что был не прав.

– О чем это вы, Сильвио? – отнюдь не наигранно удивился я.

– Раз вы из Вселенской комиссии, значит, интересовались обстоятельствами нашего знакомства отнюдь не из досужего любопытства. Вынужден признать, что был откровенен с вами не до конца.

Азарт! Наверное, в этот миг стоило бы ощутить охотничий азарт, я же остался на удивление спокоен.

– Не уверен, что понимаю вас, Сильвио.

Де ла Вега взглянул на меня с укором.

– Филипп! На днях вы интересовались, случайно ли я попал в тот дилижанс, помните? Так вот, я оказался в нем не по воле случая. Я работаю на Банкирский дом Мастоци и собираю по поручению одного из клиентов образчики древней письменности. Имени коллекционера назвать не могу, не просите. Мне оно неизвестно.

– А зачем его знать мне? – задал я наводящий вопрос.

– Дело в том, Филипп, что у меня были четкие инструкции, где и когда перехватить этот дилижанс и что сказать кучеру. Я понятия не имел о замыслах этих душегубов, требовалось лишь поговорить с их нанимателем касательно одного старинного трактата. Что-то на тему овеще… овеществ… Тьфу! Проклятье! В той работе говорилось о способах придания материальности небесному эфиру!

– О-о-о! – понимающе протянул я. – Ваш клиент интересуется секретом создания философского камня?

Южанин презрительно фыркнул.

– Философский камень – выдумка недалеких алхимиков! – отрезал он и слегка даже смутился. – Простите мою резкость, но, занимаясь древними книгами, я поневоле нахватался вершков. Моего клиента интересует не философский камень, но камень солнечный. Секрет создания подобных артефактов был утерян во времена развала Полуденной империи. Он воистину бесценен!

– Всегда полагал солнечный камень эвфемизмом, обозначающим именно камень философский! – парировал я.

– Не уверен, что правильно понимаю значение слова «эвфемизм», – улыбнулся де ла Вега и пригладил черную бородку, – но это действительно два разных обозначения некоего состояния эфира. И одновременно эти названия подразумевают два принципиально различных пути достижения искомого состояния. Трансмутационный и неосуществимый в первом случае. Мистический и вполне реальный во втором.

Я вскинул перед собой руки.

– Полагаю, мы отклонились от темы разговора, мой друг. Что еще скажете о дилижансе и чернокнижнике?

– Я лишь получил указание, где он будет проезжать, – уверил меня южанин. – Когда началась заварушка, сказать по чести, я растерялся и не мог решить, на чью сторону встать. И потому решил положиться на волю случая.

Ответ собеседника показался искренним, поскольку в день нашей встречи он был именно растерянным. Непростительное состояние для человека действия! И все же было непонятно, полностью Сильвио сейчас откровенен со мной или же ведет некую хитрую игру.

– Могу поинтересоваться, – осторожно начал я, – чем вы заняты сейчас?

– Да все тем же! – рассмеялся де ла Вега. – После Стожьена я направился в Кларн, оттуда через Ольс прибыл сюда, а вскоре отбуду в Свальгрольм. Клиенту интересны знания, заключенные в древних фолиантах. Я встречаюсь с книжниками и пытаюсь отыскать в их пыльных коллекциях нужные раритеты. Что-то покупаю, что-то вымениваю, но чаще просто оплачиваю работу переписчика.

Ответ южанина объяснял решительно все, и я даже не знал, радоваться мне этому или огорчаться. Решил поразмыслить об этом позже, а пока просто поблагодарил Сильвио за разъяснения.

– Я не хочу, чтобы меня связывали с той мерзкой историей, – невесело улыбнулся южанин. – Человеческие жертвоприношения – это… просто за гранью добра и зла!

– Не могу с вами не согласиться.

– Быть может, пообедаем вместе? Я угощаю!

– Звучит заманчиво, – вздохнул я в ответ, – но бургграф счел нужным пригласить мою скромную персону на сегодняшний званый ужин.

– Тогда как-нибудь в следующий раз, – не стал настаивать на своем де ла Вега, в двух словах объяснил, где найти его в случае необходимости, и покинул мансарду, оставив меня наедине со своими нелегкими раздумьями.

Если Сильвио не лгал, то было решительно непонятно, что за игру вел брат Стеффен, зачем он прикончил косоглазого книжника и какую опасность могли представлять для него Хорхе и я сам. Действовал ловчий по собственной инициативе или работал на барона аус Баргена?

И самое главное – как мне поступить с обретенными знаниями? До таинственного клиента банкирского дома самому не добраться, так кому сообщить о нем: руководству Вселенской комиссии или Кабинету бдительности? Что предпринять, дабы не угодить впросак? И надо ли предпринимать по этому поводу хоть что-либо вовсе?

1

Вниз я спустился через полчаса, когда колокол на церкви Святой Гуниллы пробил три раза. К этому времени удалось привести мысли в некое подобие порядка, и сумбур в голове сложился во вполне логичное предположение, что де ла Вега в ходе своих розысков умудрился выйти на след – или даже раздобыть! – некое столь редкое сочинение, что брат Стеффен даже пошел на убийство, лишь бы только сбить расследование с его следа. Вероятно, ловчий сам выслеживал южанина, когда узнал о моем приезде в Сваами, и счел это обстоятельство угрозой своим интересам.